Иосиф Бродский,(1940-1996), поэт.
Тюрьма — недостаток пространства, возмещенный избытком времени.
Если Евтушенко против колхозов, то я — за.
Есть преступления более тяжкие, чем сжигать книги. Одно из них — не читать их.
В настоящей трагедии гибнет не герой — гибнет хор.
Всякое творчество есть по сути своей молитва.
Всякое творчество направлено в ухо Всевышнего.
Мир, вероятно, спасти уже не удастся, но отдельного человека всегда можно.
Трагедия — это когда я порезал себе палец. Комедия — когда вы провалились в открытый канализационный люк и сломали себе шею.
Снимать кино может каждый, а хороших сценаристов всего одиннадцать.
Если президенты не могут делать этого со своими женами, они делают это со своими странами.
Если много мужчин собираются вместе, это, скорее всего, война.
А к жизни
Нас приучили относиться как
К объекту наших умозаключений.
Без злых гримас, без помышленья злого,
Из всех щедрот Большого Каталога
Смерть выбирает не красоты слога,
А неизменно самого певца.
Бог смотрит вниз. А люди смотрят вверх.
Однако интерес у всех различен.
Бог органичен. Да. А человек?
А человек, должно быть, ограничен.
Бог сохраняет всё; особенно – слова
Прощенья и любви, как собственный свой голос.
В атомный век людей волнуют больше
Не вещи, а строение вещей.
В деревне Бог живёт не по углам,
Как думают насмешники, а всюду.
Он освещает кровлю и посуду
И честно двери делит пополам.
В отличье от животных, человек
Уйти способен от того, что любит.
В Рождество все немного волхвы.
В этом мире разлука -
Лишь прообраз иной.
Ибо врозь, а не подле
Мало веки смежать
Вплоть до смерти:
И после нам не вместе лежать.
Вещи больше, чем их оценки.
Сейчас экономика просто в центре.
Объединяет нас вместо церкви,
Объясняет наши поступки.
Время создано смертью.
Нуждаясь в телах и вещах,
Свойства тех и других оно ищет в сырых овощах.
Все будут одинаковы в гробу.
Так будем хоть при жизни разнолики!
Все острова похожи друг на друга,
Когда так долго странствуешь, и мозг
Уже сбивается, считая волны,
Глаз, засорённый горизонтом, плачет,
И водяное мясо застит слух.
…Город
обычно начинается для тех,
кто в нём живёт, с центральных площадей
и башен. А для странника – с окраин.
Дева тешит до известного предела -
Дальше локтя не пойдешь или колена.
Сколь же радостней прекрасное вне тела:
Ни объятье невозможно, ни измена!
Деньги похожи на добродетель.
Не падая сверху – Аллах свидетель -
Деньги чаще летят на ветер
Не хуже честного слова.
Ими не следует одолжаться.
С нами в гроб они не ложатся.
Дорогая, мы квиты.
Больше: друг к другу мы
Точно оспа привиты
Среди общей чумы.
Есть истинно духовные задачи.
А мистика есть признак неудачи
В попытке с ними справиться.
Есть мистика.
Есть вера.
Есть Господь.
Есть разница меж них.
И есть единство.
Одним вредит, других спасает плоть.
Неверье – слепота. А чаще – свинство.
Жизнь, как меру длины
Не к чему приложить.
Жить в эпоху свершений, имея возвышенный нрав,
К сожалению, трудно. Красавице платье задрав,
Видишь то, что искал, а не новые дивные дивы…
Зло существует, чтоб с ним бороться,
А не взвешивать в коромысле.
….К сожаленью, в наши дни не только ложь, но и простая правда нуждается в солидных подтвержденьях и доводах.
Как жаль, что тем, чем стало для меня
Твоё существование, не стало
Моё существованье для тебя.
Когда-нибудь, когда не станет нас,
Точнее – после нас, на нашем месте
Возникнет тоже что-нибудь такое,
Чему любой, кто знал нас, ужаснётся.
Но знавших нас не будет слишком много.
Наверно, после смерти – пустота.
И вероятнее, и хуже Ада.
Наверно, тем искусство и берёт,
Что только уточняет, а не врёт,
Поскольку основной его закон,
Бесспорно, независимость деталей.
Настоящему, чтобы обернуться будущим,
Требуется вчера.
Но если люди что-то говорят,
То не затем, чтоб им не доверяли.
По мне, уже само движенье губ
Существенней, чем правда и неправда:
В движенье губ гораздо больше жизни,
Чем в том, что эти губы произносят.
Но, как известно, именно в минуту
Отчаянья и начинает дуть
Попутный ветер.
Но мы живы, покамест
Есть прощенье и шрифт.
Новое оледененье – оледененье рабства
Наползает на глобус.
Обычно тот, кто плюёт на Бога,
Плюёт сначала на человека.
…Одно,
должно быть, дело нацию крестить, а крест нести – уже совсем другое.
Он знает, что для праздника толпе Совсем не обязательна свобода…
…Пока
Мы думаем, что мы неповторимы,
Мы ничего не знаем.
Посмеиваясь криво,
Пусть Время взяток не берёт,
Пространство, друг, сребролюбиво!
Орёл двугривенника прав,
Четыре времени поправ!
Потерять независимость много хуже,
Чем потерять невинность.
Поэзия, должно быть, состоит
В отсутствии отчётливой границы.
…При всем своём сиротстве, поэзия основана на сходстве
бегущих вдаль однообразных дней.
Прогресса нет, и хорошо, что нет.
Пусть и вправду, Постум, курица не птица,
Но с куриными мозгами хватишь горя.
Если выпало в империи родиться,
Лучше жить в глухой провинции у моря.
Равенство, брат, исключает братство.
В этом следует разобраться.
Рабство всегда порождает рабство.
Даже с помощью революций.
Русский орёл, потеряв корону,
Напоминает сейчас ворону…
Так подоплёку тех или иных
Событий мы обычно принимаем
За самые событья.
Так посмертная мука
И при жизни саднит.
Труд – это цель бытия и форма.
Деньги – как бы его платформа.
…Ты
это – я; потому что кого же мы любим, как не себя?
Человек отличается только степенью
отчаянья от самого себя.
Что сказать мне о жизни? Что оказалось длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
Из него раздаваться будет лишь благодарность.
ИСТОЧНИК
Комментариев нет:
Отправить комментарий