Сергей Есенин. "Русь бесприютная'

Русь бесприютная                                                                Товарищи, сегодня в горе я,                                                                Проснулась боль                                                                В угасшем скандалисте!                                                                Мне вспомнилась                                                                Печальная история —                                                                История об Оливере Твисте.                                                                Мы все по-разному                                                                Судьбой своей оплаканы.                                                                Кто крепость знал,                                                                Кому Сибирь знакома.                                                                Знать, потому теперь                                                                Попы и дьяконы                                                                О здравье молятся                                                                Всех членов Совнаркома.                                                                И потому крестьянин                                                                С водки штофа,                                                                Рассказывая сродникам своим,                                                                Глядит на Маркса,                                                                Как на Саваофа,                                                                Пуская Ленину                                                                В глаза табачный дым.                                                                Ирония судьбы!                                                                Мы все острощены.                                                                Над старым твердо                                                                Вставлен крепкий кол.                                                                Но все ж у нас                                                                Монашеские общины                                                                С «аминем» ставят                                                                Каждый протокол.                                                                И говорят,                                                                Забыв о днях опасных:                                                                «Уж как мы их...                                                                Не в пух, а прямо в прах...                                                                Пятнадцать штук я сам                                                                Зарезал красных,                                                                Да столько ж каждый,                                                                Всякий наш монах».                                                                Россия-мать!                                                                Прости меня,                                                                Прости!                                                                Но эту дикость, подлую и злую,                                                                Я на своем недлительном пути                                                                Не приголублю                                                                И не поцелую.                                                                У них жилища есть,                                                                У них есть хлеб,                                                                Они с молитвами                                                                И благостны и сыты.                                                                Но есть на этой                                                                Горестной земле,                                                                Что всеми добрыми                                                                И злыми позабыты.                                                                Мальчишки лет семи-восьми                                                                Снуют средь штатов без призора.                                                                Бестелыми корявыми костьми                                                                Они нам знак                                                                Тяжелого укора.                                                                Товарищи, сегодня в горе я,                                                                Проснулась боль в угасшем скандалисте.                                                                Мне вспомнилась                                                                Печальная история —                                                                История об Оливере Твисте.                                                                Я тоже рос,                                                                Несчастный и худой,                                                                Средь жидких,                                                                Тягостных рассветов.                                                                Но если б встали все                                                                Мальчишки чередой,                                                                То были б тысячи                                                                Прекраснейших поэтов.                                                                В них Пушкин,                                                                Лермонтов,                                                                Кольцов,                                                                И наш Некрасов в них,                                                                В них я,                                                                В них даже Троцкий,                                                                Ленин и Бухарин.                                                                Не потому ль мой грустью                                                                Веет стих,                                                                Глядя на их                                                                Невымытые хари.                                                                Я знаю будущее...                                                                Это их...                                                                Их календарь...                                                                И вся земная слава.                                                                Не потому ль                                                                Мой горький, буйный стих                                                                Для всех других —                                                                Как смертная отрава.                                                                Я только им пою,                                                                Ночующим в котлах,                                                                Пою для них,                                                                Кто спит порой в сортире.                                                                О, пусть они                                                                Хотя б прочтут в стихах,                                                                Что есть за них                                                                Обиженные в мире.  Стихотворение "Русь бесприютная" является средней частью триптиха, две другие части - "Русь уходящая" и "Русь советская". Стихотворение написано Сергеем Есениным в 1924 году, т.е незадолго до смерти. И в нем особенно остро звучит его боль - боль от созерцания действительности. "Проснулась боль в угасшем скандалисте", - пишет поэт. Есенин, принявший революцию 1917 года как начало перемен к лучшему, теперь вынужден констатировать, что вокруг очень много плохого. Все стало с ног на голову. Крестьяне забыли Бога, для них теперь Бог - Карл Маркс. И даже священнослужители хвастаются кровопролитием, забыв божьи законы. Есенин с надрывом восклицает: "Россия-мать! Прости меня, прости! Но эту дикость, подлую и злую, я на своем недлительном пути не приголублю и не поцелую". Поэт категорически не приемлет того, что происходит вокруг. Но главные герои стихотворения не предавшие свои убеждения дьячки и монахи. В самом названии "Русь бесприютная" проявилась тема стихотворения. Есенин посвящает его беспризорникам, жертвам революции и гражданской войны. Он сравнивает их историю с историей Оливера Твиста. Это - потерянные судьбы, потерянные личности. Есенин признает, что и он один из них, этих худых и голодных мальчишек. И сокрушается, что в них гибнут будущие пушкины, лермонтовы, кольцовы и некрасовы - гибнет будущее нации. И вину за это Есенин берет на себя, он тоже просит прощения у этих детей, берет их под свое покровительство: "Я только им пою, ночующим в котлах,пою для них, кто спит порой в сортире. О, пусть они хотя б прочтут в стихах, что есть за них обиженные в мире". В этом стихотворении Есенин еще раз подтверждает, что он - поэт народный. ИСТОЧНИК