РАЗМАЗНЯ - А. П. Чехов. (текст для чтения с ударением)

На днях я пригласи́л к себе́ в кабине́т гуверна́нтку мои́х дете́й, Ю́лию Васи́льевну. Ну́жно бы́ло посчита́ться. — Сади́тесь, Ю́лия Васи́льевна! — сказа́л я ей. — Дава́йте посчита́емся. Вам наве́рное ну́жны де́ньги, а вы така́я церемо́нная, что са́ми не спро́сите... Ну-с... Договори́лись мы с ва́ми по тридцати́ рубле́й в ме́сяц... — По сорока́... — Нет, по тридцати́... У меня́ запи́сано... Я всегда́ плати́л гуверна́нткам по тридцати́. Ну-с, прожи́ли вы два ме́сяца... — Два ме́сяца и пять дней... — Ро́вно два ме́сяца... У меня́ так запи́сано. Сле́дует вам, зна́чит, шестьдеся́т рубле́й... Вы́честь де́вять воскресе́ний... вы ведь не занима́лись с Ко́лей по воскресе́ньям, а гуля́ли то́лько... да три пра́здника...   Ю́лия Васи́льевна вспы́хнула и затереби́ла обо́рочку, но... ни сло́ва!.. — Три пра́здника... Доло́й, сле́довательно, двена́дцать рубле́й... Четы́ре дня Ко́ля был бо́лен и не́ было заня́тий... Вы занима́лись с одно́й то́лько Ва́рей... Три дня у вас боле́ли зу́бы, и моя́ жена́ позво́лила вам не занима́ться по́сле обе́да... Двена́дцать и семь — девятна́дцать. Вы́честь... оста́нется... гм... со́рок оди́н рубль... Ве́рно? Ле́вый глаз Ю́лии Васи́льевны покрасне́л и напо́лнился вла́гой. Подборо́док её задрожа́л. Она́ не́рвно зака́шляла, засморка́лась, но — ни сло́ва!.. — Под Но́вый год вы разби́ли ча́йную ча́шку с блю́дечком. Доло́й два рубля́... Ча́шка сто́ит доро́же, она́ фами́льная, но... бог с ва́ми! Где на́ше не пропада́ло? Пото́м-с, по ва́шему недосмо́тру Ко́ля поле́з на де́рево и порва́л себе́ сюртучо́к... Доло́й де́сять... Го́рничная то́же по ва́шему недосмо́тру укра́ла у Ва́ри боти́нки. Вы должны́ за всем смотре́ть. Вы жа́лованье получа́ете. Ита́к, зна́чит, доло́й ещё пять... Деся́того января́ вы взя́ли у меня́ де́сять рубле́й... — Я не брала́, — шепну́ла Ю́лия Васи́льевна. — Но у меня́ запи́сано! — Ну, пусть... хорошо́. — Из сорока́ одного́ вы́честь два́дцать семь — оста́нется четы́рнадцать... О́ба гла́за напо́лнились слеза́ми... На дли́нном хоро́шеньком но́сике вы́ступил пот. Бе́дная де́вочка! — Я раз то́лько брала́, — сказа́ла она́ дрожа́щим го́лосом. — Я у ва́шей супру́ги взяла́ три рубля́... Бо́льше не брала́... — Да? Ишь ведь, а у меня́ и не запи́сано! Доло́й из четы́рнадцати три, оста́нется оди́ннадцать... Вот вам ва́ши де́ньги, миле́йшая! Три... три, три... оди́н и оди́н... Получи́те-с! И я пода́л ей оди́ннадцать рубле́й... Она взяла́ и дрожа́щими па́льчиками су́нула их в карма́н. — Merci, — прошепта́ла она́. Я вскочи́л и заходи́л по ко́мнате. Меня́ охвати́ла злость. — За что же merci? — спроси́л я. — За де́ньги... — Но ведь я же вас обобра́л, чёрт возьми́, огра́бил! Ведь я укра́л у вас! За что же merci? — В други́х места́х мне и во́все не дава́ли... — Не дава́ли? И не мудрено́! Я пошути́л над ва́ми, жесто́кий уро́к дал вам... Я отда́м вам все ва́ши во́семьдесят! Вон они́ в конве́рте для вас пригото́влены! Но разве мо́жно быть такой кисля́тиной? Отчего́ вы не протесту́ете? Чего́ молчи́те? Разве мо́жно на э́том све́те не быть зуба́стой? Разве мо́жно быть тако́й размазнёй?   Она́ ки́сло улыбну́лась, и я прочёл на её лице́: «Мо́жно!»  Я попроси́л у неё проще́ние за жесто́кий уро́к и отда́л ей, к вели́кому её удивле́нию, все во́семьдесят. Она́ ро́бко замерси́кала и вы́шла... Я погляде́л ей вслед и поду́мал: легко́ на этом све́те быть си́льным!

---

---

---

---