В 1988 году, в честь 50-летия Владимира Высоцкого, редактор газеты «Ахалгазрда Комунисти» Паата Нацвлишвили поручил мне написать статью о великом барде. Работая над ней, я обнаружил очень интересные подробности из жизни Высоцкого в период его пребывания в Тбилиси. Помогли мне в этом известный художник и монументалист господин Зураб Церетели и также всеми почитаемый скульптор господин Гоги Очиаури, за что я им очень благодарен. Читателям «Литературной России» будет интересно окунуться в те недалёкие времена, когда все это происходило...
***
Утром, когда над крышами старых тбилисских домов плавно проплывает тёплое солнце, с необычайной страстью хочется соткать, как пёстрый ковёр, стих многовековому красавцу городу. Эта страсть невидимыми импульсами вырывается наружу и начинается карусель – приветствий, расспросов, встреч, уважений, деяний, работы и творчества. Город, как одна семья, дышит и живёт, любит и страдает, принимает гостей и никогда не прощается с ними.
Это неписаное правило Тбилиси!
За всю многовековую историю существования города многие знатные люди, из разных стран и в разное время, любовались узкими улочками старого города и наслаждались прославленным гостеприимством горожан. Восхищались фольклором и поэзией, музыкой и танцами... и, конечно, простыми тбилисцами.
И в веки веков добрые гости отвечали взаимной любовью и оставляли свой неизгладимый след в истории города.
Одним из тех, кто смог впитать в себя дух, культуру и быт древнего города, был Владимир Высоцкий, поэт, бард, актёр и душа не только русского народа, но всего интеллектуального населения планеты.
Счастлив тот, кто хоть раз пройдёт по его следам, прикоснётся к частице его жизни и сможет увековечить быль для будущего поколения.
Перед Вами этот счастливчик, Ваш покорный слуга, который и постарается на мгновение окунуть Вас в прошлое, и оживить гениального человека, след которого до сих пор не остыл в нашем городе.
Итак, добро пожаловать в Тбилиси 70-х...
***
В мастерской, освещённой с прозрачного потолка лучами солнца, в то утро суеты не замечалось. По обыкновению, студенты и подмастерья великого скульптора Гоги Очиаури обменивались впечатлениями футбольного матча предыдущего дня, прибирались и заодно готовили глиняную массу для мастера. Батоно Гоги сегодня придёт позже, к двум часам – с утра он должен был зайти в Союз художников по важным делам, затем в Академию Художеств, и только потом вернётся в мастерскую. Переоденется в рабочую форму и со стекой в руках продолжит работу.
Все до единого, работавшие рядом с мастером, чувствовали большую ответственность и благоговейно относились ко всем деталям творческого процесса – батоно Гоги поручили изваять памятник не кому-нибудь, а самому Важа Пшавела, великому классику грузинской литературы, единственному в своём роде философу фольклорной литературы Грузии, великому зодчему грузинского языка. Человеку, прожившему всю жизнь в своём родном селе Чаргали, в регионе Пшави (отсюда и его псевдоним – Важа Пшавела, – а его настоящее имя Лука Павлович Разикашвили, 1861 – 1915 гг.), и при этом мыслящему общечеловеческими ценностями. Великому классику, именуемому ещё как «корни грузинской культуры».
Вот такая задача стояла перед мастером, и вся грузинская общественность ждала от него нечто, которое должно было передать дух и образ писателя так, чтобы, посмотрев на него, никто б не смог ошибиться и утвердительно сказал бы: да, это – Важа!
Работа над скульптурной композицией была почти завершена. Оставались мелкие детали, доработка которых, на скульптурном станке, не требовала много времени, но всё детально перепроверялось по эскизам и тщательно измерялось в масштабах перед сдачей на художественном совете.
Характер и дух Важи был найден мастером. Он сам из этих краёв, и в его жилах течёт та же кровь, пропитанная любовью к родной земле, как у его сородича из недалёкого прошлого. Но он всё-таки был чем-то недоволен и постоянно сетовал на чиновников из худсовета. Студенты и подмастерья не знают истинных причин негодования наставника, но догадываются – мастер в последнее время не в духе.
Около двух часов батоно Гоги вошёл в мастерскую, держа в руках несколько больших пакетов. Положив их на рабочий стол и поздоровавшись с молодыми людьми, объявил:
– Ну, так, ребята, сегодня к нам около четырёх часов пожалуют гости. Точно так и не понял до конца, кто они, потому как в коридоре Союза художников, в шуме и гаме, мне об этом сообщили Зураб Церетели и Саша Рехвиашвили, но расслышал, что они из Москвы, молодожёны, и, если я не ошибаюсь, некто Высоцкий...
– Это не тот ли Высоцкий, который поёт? У меня есть бобины с его песнями. Классный парень… – восхищённо оценил события один из студентов.
– Не знаю, не знаю, – ответил мастер, стоя у станка и разглядывая своё творение со всех сторон. – Ну, вот что: пока подойдут гости, нам надо навести порядок. В этих кульках шампанское, вино и фрукты. Один из вас займётся с тряпьём, а остальные работают вместе со мной. За дело! – распорядился батоно Гоги. Переоделся, сел на высокий табурет и начал творить.
Время прошло незаметно. Со двора мастерской послышался шум. Всё было готово для встречи гостей. Батоно Гоги сполоснул водой руки, поправил рабочий сюртук и открыл настежь двери. Зураб Церетели вошёл первым и элегантным движением руки попросил войти гостей. И вдруг на пороге появилось солнце... в облике женщины, сияющее лучезарной улыбкой, с двумя голубыми океанами в глазах, и притягательной, неимоверной силы женственной красотой.
На мгновение все впали в приятное оцепенение. Зураб Церетели, со своей чуть хитроватой улыбкой на лице, оценив сложившуюся обстановку, понял, что надо спасать ребят:
– Познакомьтесь, пожалуйста, это наш известный скульптор батоно Гоги Очиаури и его студенты.
Мастер протянул руку даме и, не отрывая глаз от красавицы, нежно прикоснулся губами к её руке.
– А это – всем вам известная красавица, «колдунья» кино и муза всех мужских сердец, госпожа Марина Влади и её супруг господин Владимир Высоцкий...
Только сейчас хозяева заметили рядом с Мариной невзрачного на вид человека, одетого в одежду серого цвета, с тонким лицом и пронзительными умными глазами.
– Ну, мы так и будем стоять? – Зураб Церетели опять взял инициативу на себя. – Давай, угощай гостей!
Все засуетились – кто открывал шампанское, кто раскладывал тарелки для фруктов, и почему-то у всех всё валилось из рук. Разлив по бокалам напитки, присутствующие окружили даму и с известным грузинским красноречием поднимали тосты за животворящую женскую красоту.
– Простите, – послышался вдруг чуть хрипловатый, но тёплый голос.
Недовольные, что их отрывают от прекрасного застолья, батоно Гоги и его сотрапезники повернулись лицом к голосу. Владимир Высоцкий стоял у станка и, поворачивая вертушку, внимательно осматривал творение мастера.
– Батоно Зураби сказал, что вы работаете над памятником Важа Пшавела, и я очень хотел посмотреть на великого грузина...
Мастер поставил бокал и заинтересованно продолжал слушать странного гостя.
– Я таким его и представлял. Но ведь Важа Пшавела это – корни его родной земли, вся его поэзия пропитана любовью к родине, людям, к природе, к добру, мужеству... И, если вы не обидитесь, батоно Гоги, как автор, то я думаю, что он должен стоять босым на родной земле, откуда и черпал всю гениальность своего творчества...
В мастерской воцарилась мёртвая тишина и нахлынула вторая волна оцепенения. Все без исключения забыли о красавице Марине. Удивлённые и восхищённые взоры были обращены лишь на Высоцкого – человека, который так мастерски и так лаконично, в нескольких словах описал всё творчество великого классика.
«Не может быть! – пронеслось в мыслях у мастера. – Две недели назад на худсовете то же самое доказывал чиновникам и я, но они твердили о том, что, мол, не подобает классику стоять голыми ногами на земле – и его надо непременно обуть, а иначе памятник закажут другому зодчему. Я так не хотел упустить возможность изваять моего кумира, что со слезами на глазах согласился на это, и вот только вчера обул его в сапоги. Но гость об этом не должен знать. Давай проверим...» – и, испытующе взглянув, спросил:
– Простите, но неужели вы так глубоко знакомы с творчеством Важи?
– Разумеется, хотя бы вот это, из поэмы «Копала»:
Померкло сиянье луны,
Попрятались звёзд караваны.
Скитаньями утомлены,
Спустились в ущелья туманы.
Проплакав всю ночь напролёт
И думая горькие думы,
Одни только горы с высот
Взирали на землю, угрюмы.
И где-то внизу, в забытьи,
Стекая по склону увала,
Сквозь мутные слёзы свои
Арагва во тьме бормотала...
– А «Гость и Хозяин» Важа Пшавела – моя настольная книга, – продолжал Высоцкий. – Ох, какой он мастер стиха!
Скульптор готов был поклониться в ноги в знак признательности и уважения к человеку, который так глубоко проник в творчество писателя. Это дано не многим.
Этим надо гордиться.
Владимир стоял в окружении новых поклонников в новом амплуа – знатока и ценителя – самой дорогой для грузин – поэзии Важа Пшавела.
Торжество поэзии, дружбы и любви затянулось до утра...
***
Важа Пшавела в Тбилиси (скульптор - Гоги Очиаури).Фото Тамаза Суладзе
В те дни каждое солнечное утро жителей небольшого холмистого селения Багеби, близ Тбилиси, пробуждал громкий голос – перед большим и красивым домом-мастерской Зураба Церетели с букетом свежих полевых цветов в руках стоял молодой человек и громко приветствовал своё солнце, которое светило ему из распахнутого окна: Я тебя люблю!!!
Эхо разносило слова по ветру, и каждый знал, что это – самый дорогой гость столицы, великий мастер, Володя Высоцкий…
Тамаз СУЛАДЗЕ г. ТБИЛИСИ
ИСТОЧНИК
Литературная Россия Архив : №05. 01.02.2008
Комментариев нет:
Отправить комментарий